Удивительная история об одном исцелении

«Медицина часто приносит нам утешение, иногда — излечение, но очень редко — полное исцеление».

Гиппократ

Эта прекрасная история по своей природе является светоносным вдохновением и исцелением. Такое самоисцеление уже не редкость. Это происходит со многими. Мы все имеем в себе способности Творцов, включая творение своего нового здоровья.

Её везли на кресле по коридору областной больницы.

- Куда? – спросила одна медсестра другую.

– Может, не в отдельную, может, в общую?

Она заволновалась.

- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?

Сестры посмотрели на неё с таким искренним сочувствием, что она несказанно удивилась. Это уже потом она узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.

- Врач сказала, в отдельную, — повторила медсестра.

Но тогда она не знала, что это означает, и успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что она уже никому ничего не должна, и вся ответственность её сошла на нет.

Она ощутила странную отстранённость от окружающего мира, и ей было абсолютно всё равно, что в нём происходит. Её ничто и никто не интересовал. Она обрела право на отдых. И это было хорошо. Она осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью.

Только ОНА и ОНА.

Ушли проблемы, ушла суета, ушли важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным казалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждёт там, по ту сторону…

И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города – сигналы машин, цоканье спешащих каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев… Господи, как замечательна Жизнь! А я только сейчас это поняла…

- Ну и пусть только сейчас, — сказала она себе, – но ведь поняла же. И у тебя есть ещё пара дней, чтобы насладиться ею, и полюбить её всем сердцем!

Охватившее её ощущение свободы и счастья требовало выхода, и она обратилась к Богу, ведь Он сейчас был ко ней ближе всех.

-Господи! – радовалась она. – Спасибо Тебе за то, что Ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить её. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!

Её заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одновременно. Мир звенел и переливался золотым светом Божественной Любви. Она ощущала эти мощные волны её энергии. Казалось, Любовь стала плотной и, в то же время, мягкой и прозрачной, как океанская волна.

Она заполнила всё пространство вокруг, и даже воздух стал тяжелым и не сразу проходил в легкие, а втекал медленной пульсирующей струей. Ей казалось, что всё, что она видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Она Любила. И это было подобно слиянию мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки.

Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз 4-й степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и к ней потянулась прощаться вереница скорбящих родственников. Она понимала их трудности: ну о чём говорить с умирающим человеком, который, тем более, об этом знает. Ей было смешно смотреть на их растерянные лица.

Она радовалась: когда бы ещё увидела их всех? А больше всего на свете ей хотелось поделиться с ними любовью к Жизни – ну разве можно не быть счастливым просто от того, что живёшь? Она веселила родных и друзей как могла: рассказывала анекдоты, истории из жизни. Все, слава Богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Где-то на третий день ей надоело лежать, и она начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала её врач, закатив истерику, что ей нельзя вставать.

Она искренне удивилась:

- Это что-то изменит?

- Ну… Нет, — теперь растерялась врач. – Но вы не можете ходить.

- Почему?

- У вас анализы трупа. Вы и жить то не можете, а вставать начали.

Прошёл отведенный ей максимум – четыре дня. Она не умирала, а с аппетитом лопала колбасу и бананы. Ей было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а она начала выходить в холл смотреть телевизор.

Врача было жалко. А Любовь требовала радости окружающих.

-Доктор, а какими вы хотели бы видеть мои анализы?

- Ну, хотя бы такими.

Она быстро написала ей на листочке какие-то буквы и цифры, то – что должно быть. Она ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела сочувственно на неё, что-то пробормотала и ушла.

А в 9 утра она ворвалась к ней в палату с криком:

- Как вы это делаете... - Анализы! Они такие, как я вам написала.

- Откуда я знаю? А что, хорошие? Да и какая, на фиг, разница?

Лафа закончилась. Её перевели в общую палату (это там, где уже не умирают). Родственники уже попрощались и ходить перестали.

В палате находились ещё пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча, и активно умирали. Она выдержала три часа. Её Любовь начала задыхаться. Надо было срочно что-то делать.

Выкатив из-под кровати арбуз, она затащила его на стол, нарезала, и громко сообщила:

-Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.

По палате поплыл запах свежего смеха. К столу неуверенно подтянулись остальные.

- И правда, снимает?

-Угу, — со знанием дела подтвердила она, подумав: «А хрен его знает…»

Арбуз сочно захрустел.

- И правда, прошло! — сказала та, что лежала у окна и ходила на костылях.

- И у меня. И у меня, — радостно подтвердили остальные.

- Ну, вот, — удовлетворённо закивала она в ответ. – А вот случай у меня один раз был… А анекдот про это знаешь?

В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:

- Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать мешаете!

Через три дня врач нерешительно попросила её:

- А вы не могли бы перейти в другую палату?

- Зачем?

- В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжёлых.

- Нет! – закричали её соседки. – Не отпустим.

Не отпустили. Только в их палату потянулись соседи – просто посидеть, поболтать. Посмеяться. И она понимала, почему. Просто в этой палате жила Любовь. Она окутывала каждого золотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно.

Особенно ей нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали её похожей на зайчонка. У неё был рак лимфоузлов, и ей казалось, что она не умеет улыбаться.

А через неделю она увидела, какая у неё обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, ей устроили праздник. Были и бутылки с кумысом, от которого все быстро забалдели, а потом перешли к танцам.

Пришедший на шум дежурный врач сначала сказал:

- Я 30 лет здесь работаю, но такое вижу в первый раз. Развернулся и ушёл.

Все долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Было хорошо.

Она читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила всё, что видела: и книги, и компот, и соседку, и машину во дворе за окном, и старое дерево. Ей кололи витамины. Просто надо же было хоть что-то колоть.

Врач со ней почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:

- Гемоглобин у вас на 20 единиц больше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.

Казалось, она за что-то сердится на неё. По идее, получалось, что она дура, и ошиблась с диагнозом, но этого быть никак не могло, и это она тоже знала.

А однажды она пожаловалась:

- Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть!

- А какой у меня теперь диагноз?

- Я ещё не придумала, — тихо ответила она и ушла.

Когда её выписывали, врач призналась:

- Так жалко, что вы уходите, у нас ещё много тяжёлых.

Из их палаты выписались все. А по отделению смертность в этом месяце сократилась на 30%.

Жизнь продолжалась. Только взгляд на неё становился другим. Казалось, что она начала смотреть на мир сверху, и потому изменился масштаб обзора происходящего.

А смысл жизни оказался таким простым и доступным. Надо просто научиться любить – и тогда твои возможности станут безграничными, и желания сбудутся, если ты, конечно, будешь эти желания формировать с любовью, и никого не будешь обманывать, не будешь завидовать, обижаться и желать кому-то зла. Так всё просто, и так всё сложно!

Ведь это правда, что Бог есть Любовь. Надо только успеть это вспомнить…

Адамант - Кристалл Любви

С любовью, Елена Экселье